Дело Розы.

Как член коллегии МИД СССР стала первой женщиной-президентом в СНГ и создала первую в ЦА парламентскую республику.

Как ни странно, жизненный и карьерный путь «железной леди кыргызской весны» мало похож на биографии ее революционных, как принято считать, собратьев Виктора Ющенко и Михаила Саакашвили, зато имеет массу общего с этапами становления автократических лидеров Казахстана и Узбекистана.

С Исламом Каримовым и Нурсултаном Назарбаевым Роза Отунбаева знакома с советских времен. В 1986 году ветер горбачевской перестройки перенес второго секретаря столичного Фрунзенского горкома партии (кандидат наук, диссертация «Критика фальсификации марксистско-ленинской диалектики философами Франкфуртской школы») в кабинет заместителя председателя Совмина Киргизской ССР (по совместительству - глава МИДа республики). Ислам Каримов в этот же год был назначен первым зампредом Совмина Узбекской ССР и возглавлял Госплан, а Нурсултан Назарбаев был председателем Совмина Казахской ССР. Впрочем, она была намного моложе их – даже в перестройку 36-летние министры были скорее исключением, чем правилом.

Уже через три года, в 1989 году, Розу Отунбаеву забрал в Москву министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварнадзе. Она представляла СССР в ЮНЕСКО и стала членом коллегии МИДа СССР - одного из самых могущественных ведомств тогдашней супердержавы (равно «весовым» было, пожалуй, лишь Министерство обороны).

А спустя двадцать лет, после кровавого побоища второй кыргызской революции, в горящем и попрятавшемся от мародеров Бишкеке амбициозные мужчины, не раз переходившие из власти в оппозицию и обратно, безоговорочно отдали лидерство единственной среди них женщине. Правда, теперь уже она была самой старшей и самой опытной.

Что-то, видимо, есть в этой маленькой (на глаз - метр пятьдесят) женщине, что выделяет и укрупняет ее в эпохи перемен. Возможно, это способность взвалить на себя ответственность в тот момент, когда других желающих нет. А потом - нести ее ровно до того места, где из ответственности начинают пробиваться ростки возможностей и появляются желающие разделить ношу. Политический кризис-менеджер, одним словом.

Роза Отунбаева говорит Forbes, что тогда, в весной 2010-го, осознанно шла на кратковременность своего президентства: «На референдуме по введению новой Конституции был утвержден закон, в соответствии с которым я наделялась полномочиями Президента на переходный период, а возглавляемое мною правительство называлось техническим. Знаете, у нас уже был печальный опыт с Бакиевым, когда в результате общей победы человек, усевшись в кресло, сразу узурпировал власть. Мы не могли допустить, чтобы это произошло снова - слишком высокую цену мы заплатили за эти перемены. Народ настрадался от дикой приватизации, безработицы, «семейного» правления, управляемых выборов. Поэтому когда все политики пошли на парламентские выборы, я осталась «на хозяйстве», чтобы создать для всех равные возможности. То есть, я была как бы мостом, через который страна должна была перейти от президентской республики к парламентской. Да, этим я, наверное, отсекла собственную политическую карьеру. Но кто-то это должен был сделать».

На постсоветском пространстве мало кто верил, что она действительно уйдет. Председатель российского Центризбиркома Владимир Чуров даже спорил на ящик коньяка с журналистом Аркадием Дубновым. Проигрыш Чуров, говорят, хоть и не сразу, но отдал.

Разочарование

После развала Союза Аскар Акаев позвал Отунбаеву на родину, и она вновь возглавила кыргызский МИД в ранге вице-премьера. «Вы, наверное, помните, как тогда все наши экономики словно отрезали от пуповины, и мы бились, как рыба, выкинутая на берег. Надо было платить пенсии и зарплаты, кормить людей, найти источники пополнения бюджета. Пришлось налаживать новые связи и искать инвестиции», - вспоминает она. Поэтому через полгода Отунбаеву направили в США – открывать там посольство и налаживать отношения с международными донорами: Всемирным банком и МВФ. Однако через два года была вынуждена вернуться снова в МИД - парламент не утвердил заменившего ее кандидата на должность министра иностранных дел.

Роза Отунбаева называет первый парламент суверенного Кыргызстана «легендарным» и соглашается, что при «раннем» Акаеве «были посеяны и поднимались ростки демократии». Но скоро все изменилось, говорит: «Мы работали день и ночь, язык на плечо – ставили свою страну на карту мира. Но где-то с 95-го почувствовали слабину лидера. Шапка Мономаха сползала набекрень, семья и приближенные стали путать собственный карман с государственным, и это становилось нормой общества. То есть, семья жила швейцарскими стандартами, а страна погружалась в нищету».

Трудно, впрочем, согласиться с Розой Исаковной, что слабость президентства Акаева заключалась именно в аппетитах его родственников – в какой из стран СНГ складывалось иначе? Однако одни его коллеги по-прежнему крепко держат в руках бразды правления, а другие имели достаточно удачных приемников для того, чтобы никто пост-фактум не стал выяснять, из чего сформировались состояния близких им людей.

Похоже на то, что в случае первого кыргызского президента слово «слабость» имело простой первоначальный смысл. В начале 90-х мне пришлось побывать в Джалал Абаде, на юге, где потом Курманбек Бакиев собирал свой поход на Бишкек. В рабочем кабинете мэра города, полноватого человека с холодным взглядом, висел портрет… Нурсултана Назарбаева. Видимо, недоумение мое было заметно, и за дверью его зам объяснил: «Видите ли, что наш мэр очень уважает вашего президента». Представить себе любого казахстанского акима, настолько уважающего президента другой страны, чтобы повесить его портрет не у себя дома, а в рабочем кабинете, не удалось.

Недавно в Женеве жена Аскара Акаева Майрам дала интервью одному из кыргызских сайтов, в котором назвала Отунбаеву (наряду с Бакиевым) в числе людей, которых первый кыргызский президент не простит никогда. Розу Отунбаеву это смешит: «Она так говорит, как будто они меня родили-воспитали, на путь истинный поставили. Слушайте, я работала секретарем столичного горкома, когда Акаев был завкафедрой в Политехническом институте. Мы его стали вытаскивать на пленумы горкома, ну, что называется, показывали. С началом перестройки, когда я была зампредом Совмина, он пришел завотделом в ЦК. В 1989 году когда я уехала в Москву, стал президентом Академии наук. Когда выбирали первого президента, он был новым человеком в тогдашнем политическом истэблишменте, далеким от противоречий и схваток, разгоревшихся особенно жарко после половодья в пору гласности. Нужен был нейтральный человек, потому и выбрали его. Так что я ему ничем не обязана».

Отунбаева считает, что Аскар Акаев не выдержал искушения властью отчасти потому, что не имел ни партийного руководящего опыта, ни опыта политической борьбы (как, например, Вацлав Гавел): «Мы в свое время прошли через сито отбора и воспитания – нас учили не позволять себе лишнего, никогда не принимать дорогие подарки. Помню, в конце 80-х Сулейменкул Чокморов (известный в СССР актер и художник – Forbes), которому мы много помогали в лечении, настаивал, чтобы я взяла на память его картину «Женщины в яблоневом саду». Конечно, я отказалась (сейчас она стоит целое состояние). А здесь, понимаете, власть сама упала в руки, в результате «дикой» приватизации и разгосударствления все течет рекой прямо «в избу». Он расслабился и решил, что так и должно быть».

Эволюция

Разочаровавшись в Акаеве, Отунбаева все же не ушла в оппозицию: «Потому что народ еще верил своему первому президенту. Люди говорили: «Дайте ему завершить реформы», верили, что скоро начнутся позитивные перемены. И я не стала демонстративно рвать, но настояла на своем, ушла с поста министра в сторону».

В 1997 году она поехала открывать посольство в Великобритании, где и проработала 5 лет. За это время произошли Аксыйские события, расстрел демнострации, протестовавшей против ареста депутата Жогорку Кенеш Бекназарова (по информации СМИ, 6 человек погибли, 30 получили огнестрельные ранения). Аскар Акаев снова победил на президентских выборах, и Отунбаева ушла работать в ООН заместителем спецпредставителя Генерального секретаря в Грузии по урегулированию абхазско-грузинского конфликта. На родину вернулась лишь летом 2004 года, в преддверии парламентских выборов.

Марксистко-ленинская философия, с которой начиналась карьера нашей героини, придает не очень большое значение роли личности в истории, отдавая приоритет социальным закономерностям и роли масс. Но, согласитесь, не всякий получивший отказ в регистрации постсоветский кандидат (Отунбаеву утром зарегистрировали в Университетском округе Бишкека, а вечером отменили регистрацию – в этом округе шла в депутаты Бермет Акаева) будет месяц стоять на улице в январский мороз, протестуя против явной, на ее взгляд несправедливости.

Она и сейчас, вспоминая ту историю, горячится: «Послам Кыргызстана, включая меня, не позволили пойти на выборы под предлогом, что мы последние пять лет отсутствовали в стране. Это же абсурд: там свою страну представляешь, верительные грамоты от главы государства вручаешь, а в стране ты – ноль?! При этом Университетский округ, в университете, где я шесть лет преподавала, регистрирует дочку Акаева, которая ни дня не работала в Кыргызстане и ни разу в сомах зарплату не получала! Я что, должна была с этим смириться?»

Она вышла на площадь перед зданием парламента со своей группой поддержки, потом к ним присоединилась оппозиция: требовали сначала отставки ЦИКа, а потом уже и самого Акаева : в депутаты шли двое его взрослых детей и сестры жены.

Революции

Во время и после парламентских выборов (многие места, утверждает Отунбаева, были попросту куплены), по стране прошли многотысячные митинги, а в Джалалабаде братья Бакиева (их у него шесть) заняли областную администрацию . Потом то же самое произошло в Оше.

Движение Розы Отунбаевой «Ата-Журт» работало в плотной связке с блоком Курманбека Бакиева, однако она отрицает, что была его соратником: «Мы все, кто был в оппозиции, объединились, чтобы выйти против Акаева. Я Бакиева плохо знала - он работал губернатором области, по работе контактировать не приходилось, а потом меня семь лет не было в стране. Многие видные политики - члены моего движения «Ата журт», очень неприязненно к нему относились, но я считала это второстепенным, поскольку тогда видела источник зла во власти Акаева».

После «тюльпановой революции» Отунбаева была назначена главой МИДа, но парламент, избранный еще при Акаеве, не утвердил ее. Она снова ушла в оппозицию, теперь уже к Бакиеву. В 2007 году вступила в Социал-демократическую партию Кыргызстана (СДПК) Алмазбека Атамбаева и уже от нее баллотировалась во время следующих выборов. В парламенте Отунбаева стала лидером немногочисленного оппозиционного блока. Ей отключали микрофон, но она доставала принесенный с собой мегафон и продолжала говорить: «А чего мне бояться? У меня нет бизнеса, меня нельзя запугать, я птица вольная. Я знала, за что борюсь, я знала, что наше дело правое».

Оппозиция говорила не только в парламенте, она пошла в регионы, проводя там так называемые курултаи. Бакиев – не Акаев, действовал жестко. Ряд политических убийств, в том числе и на территории Казахстана (журналист Геннадий Павлюк был убит в Алматы, сейчас уму поставлен памятник в Бишкеке) связывают с его именем.

Младший сын президента Максим Бакиев (раньше он не был известным человеком в бизнес-кругах) стал самым влиятельным предпринимателем в стране, занимал, как стало известно сейчас, деньги Борису Березовскому ($50 млн на адвокатов) и любил играть в карты колодой из чистого золота. О стремительной «максимизации» бизнеса докладывает и американский посол, ссылаясь на некоего Энди Льюиса (документы WikiLeaks): «Максим Бакиев достиг большего за три месяца, чем его предшественник за годы». Посол поясняет, что «предшественник» - это сын прошлого президента Киргизии Айдар Акаев, который тоже имел интересы в бизнесе, но все-таки не настолько обширные. Чуть позже посол докладывал, что семья планирует приватизацию активов в энергетическом секторе и значительное повышение коммунальных тарифов.

Однако США поддерживали Бакиева взамен на сохранение базы «Манас».

Оппозицию посольство США, судя по документам WikiLeaks, не жаловало и всерьез не воспринимало. «Как и большая часть политической оппозиции, Отунбаева подавлена и смотрит на события как бы со стороны. Мы в очень малой степени доверяем ее информации, и еще меньше ее анализу» - писала в 2009 году посол Татьяна Гфеллер-Волкофф. И позже, после президентских выборов, где Бакиев набрал более 90% голосов: «Роза Отунбаева, бывший министр иностранных дел, а ныне член парламента от социал-демократической партии на встрече с поверенным выступила с критикой США и ОБСЕ и других западных стран за то, что они отреагировали молчанием на фальсификацию выборов… Она рассказывает, что многие лидеры в тюрьме или под следствием…Мы продолжим обсуждать обращение с оппозицией на непубличных встречах с правительством, но маловероятно, что наши усилия будут иметь значительный эффект в среднесрочной перспективе».

7 апреля оппозиционные движения намеревались провести большой курултай в Бишкеке. Но 6 апреля произошли столкновения в Таласе, и все лидеры оппозиции, то есть практически все нынешнее правительство страны, включая Алмазбека Атамбаева, были арестовано. Отунбаева, как опытный подпольщик, в тот вечер домой не пошла, и таким образом осталась на свободе. Относительной, правда – ее местопребывание вычислили по сотовому телефону, и за дверью дежурили сотрудники службы национальной безопасности.

Но люди из регионов уже ехали в Бишкек. «Разозленные арестами, они пошли к Белому дому. Причем, управлять ими было некому – лидеры в это время сидели в тюрьме. Понимаете, тысячи людей на взводе (по приблизительным оценкам СМИ, на площади тогда собралось около 30 тыс человек – Forbes). Они стали требовать немедленной отставки Бакиева, в них стали стрелять» - рассказывает Роза Отунбаева.

Однако эксперты утверждают, что к волнениям примкнул и криминал – недаром одним из первых захваченных объектов, еще до Белого дома, были Генпрокуратура и Налоговая инспекция, в которых сразу начали жечь документы и уголовные дела.

Впрочем, неприязнь к Бакиевым к этому времени охватила и вполне законопослушную часть населения – в Кыргызстане до сих пор с возмущением вспоминают двойное повышении тарифов на электроэнергию после приватизации семьей энергетических активов. В бедной стране этого оказалось достаточно для того, чтобы даже силовики защищали власть, что называется, без фанатизма. В Таласе и Нарыне, как некогда в Джалалабаде и Оше, администрация была изгнана еще до бишкекских событий, 6 апреля – история, как это она любит, повторилась, только, вопреки известному выражению, трагедией после фарса – на площади было убито 87 человек.

Отунбаевой удалось выбраться из квартиры только к вечеру 7 апреля, когда СНБ снялось из подъезда. Она поехала в свой депутатский кабинет, оттуда – к осажденному Белому дому: «Надо было остановить стрельбу, убийства. Нас, нескольких лидеров оппозиции, впустили на 7 этаж здания, битком набитого военными. Силовики сидели потерянные, на Усенове (премьер-министр – Forbes) не было лица. Я потребовала отставки правительства и прекращения огня, он попросил час времени, сказал, что для доклада Бакиеву. Через час мы вернулись, и он вручил мне свое заявление об отставке правительства». 

Уроки

На чугунной изгороди бишкекского Белого дома висят венки – обычные, кладбищенские. Рядом, на черных мраморных плитах – списки погибших. «Когда здесь на площади расстреляли 87 ребят, никто не дал никакой оценки в мире. А когда началось такое же в Ливии, Тунисе и Египте, мир всколыхнулся. Но мы ведь тоже с тоталитаризмом рвали» - с горечью говорит Роза Отунбаева.

Когда речь заходит о Курманбеке Бакиеве, в ее голосе появляется неприязнь, а эпитеты становятся жесткими. Однако это именно она распорядилась выпустить его, беглого, из страны: «Время было критическим. Он засел у себя на родине, на юге, собирал силы. В это время из Вашингтона, где в то время проходила конференция по нераспространению ядерного оружия, позвонил Нурсултан Абишевич. Он сказал, что вместе с президентами Обамой и Медведевым они обсудили ситуацию в КР и считают, что для стабилизации ситуации стоит выпустить из страны Бакиева. Я донесла это до Временного правительства, но все отказались брать на себя ответственность. Тогда я распорядилась сама. Считаю, что поступила правильно».

Казахстан держал границу с Кыргызстаном закрытой более 40 дней, ссылаясь на то, что кыргызские силовики утратили много оружия. «У нас тогда было очень тяжелое время – вспоминает Роза Отунбаева. – Очень много эмоциональных сил надо было, чтобы заниматься семьями погибших, остро стояли вопросы безопасности, бакиевцы вывозили разными путями имущество и деньги. А тут еще продукты, которые всегда возили в Казахстан, не впускают. Они портятся, экономика висит на волоске… Сейчас не помню, как объясняли ситуацию соседи, у меня слух был притуплен, потому что вся была сосредоточена на своих внутренних делах, но объяснения не очень внятные. Может, работа дипломатических каналов была не совсем искренняя, это ведь все были люди Бакиева».

По оценкам экспертов, свыше 80% товаров легкой и молочной промышленности Кыргызстана продается за рубеж, а вывозится практически исключительно через территорию Казахстана. Потери оценивались тогда в сумму около $1 млрд. Похоже выглядела бы ситуация у казахстанского бизнеса, если бы закрылась граница с Россией…

Кыргызский аргумент был скроен «по законам революционного времени» (автором его называют Алмазбека Атамбаева, отвечающего тогда за экономику) – 18 мая Кировское водохранилище, подающее поливную воду в Казахстан, прекратило попуск, одновременно отключив свои телефоны. Через день граница открылась.

Ферганский разлом

А потом случился Ош, раны которого не зажили до сих пор. Жители Кыргызстана говорили Forbes, что между узбеками и кыргызами и сейчас нет прежних отношений.

«Могли ли мы это предотвратить? Миссия почти невозможная... Пожар вспыхнул сразу и резко. В 1990 году произошло то же самое, а ведь тогда еще был Союз, КГБ, Советская армия, громадная государственно-партийная машина» - рассуждает экс-президент. Она благодарна президенту Узбекистана за то, что, он как и обещал, плотно закрыл границу и не допустил в Ош никого со своей стороны.

Странно, но на складах не оказалось никаких спецсредств. Казахстан не откликнулся на просьбу о брандспойтах и слезоточивом газе. «Все горело тогда, но мы справились. Теперь я знаю, что в таких вопросах надо рассчитывать только на себя» - говорит Роза Отунбаева.

После событий Ислам Каримов потребовал международного расследования, но члены кыргызского правительства были против создания и допуска международной комиссии. Тогда Отунбаева приняла решение единолично. Комиссия констатировала вину прошлого и нынешнего правительства в части «националистической политики», нашла признаки «преступления против человечности», но не обнаружила геноцида и военных преступлений.

К слову, когда США и ЕС требовали международного расследования андижанских событий 2005 года (тогда, по официальным данным, погибло 187 человек), Каримов категорически отказал.

Ферганская долина имеет самую высокую плотность населения в Центральной Азии – около 360 человек на 1 кв км (в самой густонаселенной области Казахстана, ЮКО – 17 человек на 1 кв км). Ошские события 90-х годов объясняли ошибочной национальной политикой советского руководства, бедностью и перенаселенностью региона. Через 20 лет все повторилось с поразительной точностью, даже примерное количество жертв. Именно здесь живут самые бедные кыргызские домохозяйства – по данным Всемирной продовольственной программы ООН, в Джалалабадской области доля семей с низким уровнем продовольственной безопасности самая высокая в стране и составляет 52%. Трудно сказать, сможет ли что-то кардинально изменить в этом парламентская демократия, никогда не произраставшая в Ферганской долине…

Первая парламентская

«Временное правительство никто не признавал, мы нигде не участвовали – ни в ОДКБ, ни в ШОС. 27 июня, когда прошел референдум и меня избрали президентом, я стала единственным легитимным лицом в государстве. Вся страна висела на моей шее с 27 июня до 10 октября, пока не прошли парламентские выборы», - говорит Роза Отунбаева и добавляет: «Понимаете, мы восстанавливали ветви власти одну за другой, и ни через одну ступеньку нельзя было перешагнуть - мы хотели, чтобы это была система».

Кое-как загасив Ош, Временное правительство сдало базовый тест. Второй экзамен новые власти сдавали осенью того же года, проведя парламентские выборы без нового витка конфронтации. Кыргызское ноу-хау – помечать избирателя несмываемой краской, чтобы исключить повторное голосование. Выборы были признаны демократичными как международными, так и местными наблюдателями.

Роза Отунбаева считает, что возглавляемое ею переходное правительство выполнило все свои обещания: «Мы заявили, что через три месяца дадим новый проект Конституции и вынесем его на референдум, что через шесть месяцев проведем выборы парламента, который сформирует правительство, а потом мы выберем президента. И мы все это сделали, и я передала власть. Значит, и в Центральной Азии все это возможно»

Новая Конституция ввела в Кыргызстане парламентскую форму правления, и в ней есть статья, что никакие изменения по полномочиям президента, премьер-министра и спикера парламента не могут вноситься в течение 20 лет со дня принятия.

Многие эксперты считают, что парламентаризм в бедной стране приводит только к хаосу, а население ЦА в силу своего менталитета не готово к западным образцам демократии. Розу Отунбаеву это раздражает: «Ну, так давайте сидеть и ждать когда созреем! Пусть мы проигрываем в краткосрочном плане, но в долгосрочном – мы формируем сейчас другую политическую культуру у народа, другой порядок решения общенациональных и местных вопросов. А на берегу плавать не научишься. У нас уже было такое – только президент диктует. Почему же страна не разбогатела, а разбогатели только ближние тех президентов? Мы – народ, и мы делаем свою историю. Жизнь - это процесс, и демократия - это процесс. Мы научаемся культуре сожития, когда правительство, готовя решение, знает, что парламент будет оппонировать. Это система сдержек и противовесов, у нас позиции двух вице-спикеров, руководителей ведущих комитетов в парламенте – бюджет и финансы, безопасность и порядок – занимают представители оппозиции, то есть она включена во власть».

Она признает, что различные бизнес-группы пытаются лоббировать свои интересы через депутатов, но считает это естественным: «Весь мир скроен из богатых и бедных, чуда нигде нет. Просто мы пытаемся передать рычаги управления по вертикали вниз, пытаемся довести до низов общественные богатства и финансы. Так что это была настоящая революция – мы изменили форму власти в стране. Вспомните, сколько всего было во Франции, пока там устоялась их нынешняя демократия!».

Какие гарантии, что история с узурпацией власти не повторится в третий раз? «Мы сейчас как раз имеем такое коромысло, где каждый пытается отражать интересы своих групп поддержки, но все вместе они образуют равновесие. У нас пять партий в парламенте и отношения между ними непростые, так что можно быть уверенным – если тот же Атамбаев начнет злоупотреблять, шум поднимется сразу. Но ведь ничего такого нет, хотя он уже полтора года президент. А раньше только и разговоров было, кто за каким бизнесом стоит» - говорит экс-президент.

Деньги любят тишину

Между тем в экономике Кыргызстана пока никакого прогресса не наблюдается. В 2012 году правительство прогнозировало почти 7% рост, но вместо этого ВВП сократилось на 0,9 %, составив 304,4 млрд. сомов (около $6,3 млрд), при том, что в 2011 году ВВП выросло на 6%. Что же случилось такого в 2012 году? А просто на Кумторе упала добыча золота. И 5% ВВП как ни бывало… Однако несмотря на такую, почти фатальную зависимость национальной экономики от ситуации на одном месторождении в феврале текущего года парламент потребовал… денонсировать соглашения, достигнутые канадским инвестором в 2009 году (государство владеет в разрабатывающей месторождение публичной Centerra Gold, (акции котируются на бирже Торонто) 32,75%). Тяжба тянется по сей день, так что судьба ВВП 2013 года пока не ясна.

Кыргызстан в 2010 году аннулировал лицензию Визор Кэпитал на разработку золотого месторождения Джеруй. Компания подала в арбитражный суд при Всемирном банке. Роза Отунбаева утверждает, что казахстанская компания не выполнила контрактные обязательства по срокам и объему инвестиций. Тем не менее, конкурс на разработку национализированного месторождения, который должен был пройти в середине мая, объявлен несостоявшимся – заявка оказалась всего одна вместо объявленных законом двух: инвесторы не рвутся завладеть активом, отягощенным судебными разбирательствами.

На днях и канадская «Stans Energy Corp» известило правительство КР о передаче иска в международный арбитраж. Компания вложила 19 млн долларов, имеет лицензии на разработку и разведку редких и редкоземельных металлов, выиграла несколько исков в стране против профильных госорганов, однако эти решения не исполняются.

Репутации, как известно, создаются очень долго, а теряются быстро. Между тем, Кыргызстану стоило бы быть понежнее с инвесторами – страна до сих пор не имеет суверенного кредитного рейтинга, что автоматически переводит любой бизнес на его территории в разряд высокорисковых: банки такие проекты либо не кредитуют вовсе, либо – под очень высокие проценты.

Из казахстанских инвесторов лишь Казахмыс пока не отменил своих планов относительно Кыргызстана. Как сообщили Forbes в компании, завершение строительства рудника и начало добычи на золотомедном месторождении Бозымчак намечено на вторую половину 2013 года. Общая стоимость проекта - $330 млн (до 2018 года), из них $70-100 млн – в этом году.

Уйти, чтобы остаться

Роза Отунбаева твердо заявляет, что у нее нет планов возвращения во власть: «Я вижу, что и так могу приносить пользу своей стране».

В декабре 2011 года она сдала президентские полномочия, феврале 2012 уже открыла фонд «Инициатива Розы Отунбаевой». Фонд занимается развитием образования. « У нас в Кыргызстане из 5,5 млн населения 800 тыс – дети до 7 лет. При этом дошкольным образованием охвачено всего 13% из них. То есть мы этот самый благодарный к развитию интеллекта возраст упускаем. А ведь каждый вложенный в этом возрасте доллар сохраняет позже 7-8 долларов на подготовку квалифицированного работника» - сокрушается она и поясняет, что в Кыргызстане это проблема давняя – в советское время охват детскими дошкольными учреждениями не превышал 30%.

К слову, на состоявшемся в мае заседании Совета иностранных инвесторов выступление главы российского Сбербанка Германа Грефа тоже было посвящено, как ни странно, дошкольному образованию, видимо, это какие-то глобальные веяния.

Роза Отунбаева активно участвует в правительственной программы по внедрению в стране обязательного года обучения детей перед школой. Фонд объявил также конкурс на лучшие стихи и песни для маленьких на кыргызском языке, пытается подключить все учреждения культуры к работе с детьми. Теперь консерватория проводит бесплатные уроки классической музыки, музей Изобразительного искусства – уроки живописи. В майские выходные Фонд провел в Бишкеке «Фестиваль образования», где свои услуги презентовали все мало-мальски интересные образовательные центры.

В школьном образовании она намерена акцентировать внимание на точных и естественных науках и информационных технологиях. Членство в Мадридском клубе, в который входят более 90 экс-лидеров 56 государств мира, многократно увеличивает ее возможности в нахождении спонсоров гуманитарных проектов.

Экс-президент озабочена и вопросами трудовой миграции, но видит в этом не только проблемы, но и возможности: «В Нью-Йорке, в музее иммиграции я видела объявление 186о-х годов «Ирландцев на работу не берем» - они считались самыми неквалифицированными работниками. А через 100 лет Кеннеди, человек ирландских корней, стал президентом США! В прошлом году мой Фонд провел форум «Мекендештер» (Соотечественники), в котором приняли участие и «беловоротничковые» мигранты, я хочу, чтобы они передавали своей стране свой опыт, знания, технологии».

Мы так и не допросились Розу Отунбаеву попозировать с Орденом Почетного легиона, который ей вручил в прошлом году президент Франции, а на вопрос о политическом кумире она ответила смехом: «Я слишком трезвая, чтобы иметь кумиров».

 Ардак Букеева.
Журнал Forbes Kazakhstan. июнь 2013, # 6 (22)